Рожденный в Кёнигсберге, ныне
Стою под дверью, как чужак,
Отчизну некогда покинув,
Не обрету иной никак.
Каким всё было здесь, кто знает,
Всем этим родственный местам?
Сегодня в книгах лишь читают
О том, что здесь я видел сам.
Мосты над Прегелью, и замок,
И старый университет,
И город, полный жизни, гама –
Всё то, чего сегодня нет.
Ты для меня – отцов наследство,
Исток священный матерей,
Я, как янтарь, – весь твой, и с детства
Ты мне, мой город, всех родней.
Судьба по миру пошвыряла,
С чужбиною я стал на ты,
Но все ж тоска не утихала,
Твои мне грезились черты.
Земля и море, лес и звезды –
Они со мной, пока я жив,
Меня таким, как есть я, создал
Ты, край мой, так же, как и их.
Открылось мне дверей немало,
Надёжна будущность моя,
Но мне тоска родною стала,
Поскольку кёнигсбержец я.
Я родился в Кенигсберге в Пруссии 28.10.1919. Мой родной дом находился на углу улиц Нойер Грабен и Альтштедтише Трэнкгассе. Нойер Грабен был ответвлением от Унтерлаака, длиной около километра, и вел к Лицентштрассе или Ластадии, части речного порта. Альтштедтише Трэнке была боковой улицей от Ноейр Грабена, она частично проходила через квартал зернохранилищ к Хундегатту, тоже части речного порта.
Там, на углу, у нас был магазин мясных и колбасных изделий, основанный моим дедом, которым в дальнейшем управляли мои родители. К сожалению, мой отец умер в 1923 году, и у меня не осталось о нем никаких воспоминаний.
Недалеко от этих улиц располагался раньше вокзал Лицент, который также называли «вокзалом на Пиллау».
Здесь я провел свои детские и юношеские годы. Мои школьные годы также протекали тут, с 1926 года я ходил в школу имени Канта. Она находилась в большом здании, в котором размещались, помимо нее, школа имени Вальтера Симона (для мальчиков) и школа имени Симона Даха (для девочек).
Одно событие, относящееся к этому времени проживания на Нойер Грабен, до сих пор живо в моей памяти. Напротив нашего дома находился «приют Цшокке», в последнее время служивший местом проживания оставшихся незамужними дочерей кёнигсбергских купцов. Позади этого дома был сквер со старыми высокими деревьями, большим количеством кустов и цветочных клумб, между ними стояли скамейки для отдыха, обнесен он был трехметровой каменной стеной. Часто у нас была возможность посещать после конца рабочего дня этот сквер, чтобы наслаждаться прекрасными долгими летними вечерами.
Мы сидели на скамейках, шум транспорта, доносившийся из неподалеку находившегося центра города, постепенно стихал, солнце исчезало за крышами окружавших сквер домов. Становилось очень тихо. Лишь иногда короткий гудок локомотива с располагавшегося вблизи вокзала Лицент нарушал вечернюю тишину. Башенные часы недалеко стоявшей Нойросгертерской церкви били девять вечера, и сразу после этого раздавалась песня «Уснули все леса», исполнявшаяся оркестром духовых инструментов на галерее башни замка во всех четырех направлениях. Это был торжественный момент, и так я воспринимаю его и сегодня, спустя 80 лет. А каждое утро, в 11 часов, также с башни замка на площади Кайзера Вильяма исполнялся хорал «Пребудь Ты благодатью Своей в нас …»
Я принадлежал к Кёнигсбергскому школьному обществу гребцов. Каждый год в конце марта, после того, как лед полностью сходил с Прегеля, открывался гребной сезон. Для этого общества гребцов присылали в определенное место гавани свои лодки. Там официально открывали гребной сезон. В течение года, в пригожие воскресные деньки, мы совершали однодневные походы. Во время каникул мы отправлялись и в многодневные плавания, например, в Тильзит. В 1936 году я принимал участие в большом заплыве на олимпиаду в Берлине. Лодки из Кенигсберга по железной дороге были доставлены в Ландсберг (Варте). Оттуда мы добирались по воде через Кюстрин, Франкферт-на-Одере, через Шпревальд, Кёнигс-Вустерхаузен в Берлин-Грюнау на олимпийскую регату. Через неделю мы отправились назад через Ораниенбург, от судоподъемника Нидерфинов вниз по Одеру в Штеттин. Лодки снова погрузили на вагоны, а мы поехали пароходством «Морская служба Восточной Пруссии» от Свинемюнде в Пиллау и Кёнигсберг.
В 1938 году началось мое обучение и служба на Немецкой железной дороге. Моим первым местом службы была экспедиционная контора в восточной части Кёнигсберга, располагавшаяся в конце Затлергассе / Фридрихсбургштрассе. 01.09.1939 я был призван на военную службу, но какое-то время находился в резерве. В октябре 1940 года я был, наконец, отправлен в Прагу. Во время обучения мы прошли медицинское обследование на случай возможной отправки в Северную Африку. После тяжелой простуды у меня обнаружили туберкулез. До июня 1941 года я находился в лазарете в Судетах, потом вернулся в Кёнигсберг и возобновил службу на железной дороге.
Во время бомбардировки в августе 1944 года наш дом на Форштедтише Ланггассе был разрушен. Во время бомбежки я отсиживался напротив в бомбоубежище Дрезденского банка. Когда закончилась воздушная тревога, я попытался кратчайшим путем добраться до места службы, что оказалось невозможным из-за огневого шторма. Поскольку нашего дома больше не было, мы с тех пор жили у родственников в районе Фордерхуфен на Рудауэр Вег. Восточная Пруссия была отделена Красной Армией от остальной территории рейха, а Кёнигсберг был объявлен крепостью. 01.02.1945 меня призвали в народное ополчение. 08.04.1945 я попал в русский плен. 02.06.1945 нас доставили в лагерь военнопленных в Георгенбург (ранее конный завод). Там я заболел воспалением легких с последующей дифтерией. На основании этой болезни меня освободили уже в октябре 1945 года. Так я добрался от Франкфурта-на-Одере до Берлина.
После того как я отметился в тамошней дирекции железной дороги, меня перевели в дирекцию железной дороги Эрфурта. Шесть месяцев я нес службу в Цела-Мелисе, на вокзале между Эрфуртом и Мейнингеном. 01. 04. 1946 меня, теперь уже окончательно, перевели в Эрфурт. В 1984 году я вышел на пенсию. В Эрфурте я живу и сегодня.
2009, Эдвин Феттер
Примечание: Отдавая дань памяти жертвам британской бомбардировки Кёнигсберга 29 августа 1944 года, на 65-й годовщине этого события в августе 2009 года Эдвин Феттер, как старейший участник, зажег свечу в Кафедральном соборе Кёнигсберга. Он умер 14 марта 2010 года.
Перевод Анжелики Васкиневич
